Новый большой русско-английский словарь: В 3 т. Более 300 тыс. лексич. ед. / Под общ. рук. П.Н.Макурова, М.С.Мюллера, В.Ю.Петрова. -- М.: Лингвистика, 1997. -- 3260 с.
Появления большого по объему русско-английского словаря ждали. Существовавшие русско-английские словари, под общим руководством А.И.Смирницкого и под редакцией Р.Даглиша, давно уже никого не удовлетворяли. Во-первых, по объему (соответственно ок. 55 тыс. и ок. 34 тыс. слов), а главное -- по содержанию, составу словника и качеству лексических соответствий. Однако в конечном счете дело решал не объем. В основе обоих словарей лежали уязвимые лексикографические концепции, отражавшие языковую ситуацию своего времени. Со времен Л.В.Щербы бытовало мнение, что существуют, или, по крайней мере, должны существовать, двуязычные словари для чтения и понимания (предлагалось даже просто пере водить на русский язык иностранные толковые словари) и словари для перевода, меньшие по объему (?!), где больше значений каждого слова и откуда, надо думать, можно их брать и подставлять в перевод. А вообще-то, утверждалось, двуязычные словари предназначены для неучей и невежд или, в лучшем случае, для тех, кто только-только начинает изучать иностранный язык, а тем, кто его уже знает, двуязычные словари не нужны, разве что когда возникнет нужда перевести пару-две строк. Хорошо владеющим иностранными языками нужны-де словари исключительно толковые. В основе таких взглядов лежало непонимание сущности перевода как мыслительно-речевой деятельности (отсюда и проистекает противопоставление двуязычных словарей для понимания двуязычным словарям для перевода) и, как следствие, представление о том, что сам процесс перевода сводится к полумеханической подстановке неких лексико-грамматических эквивалентов, хотя на практике, как известно любому профессиональному переводчику, прямое словарное значение слова к контексту подходит далеко не всегда. «Новый большой русско-английский словарь», составленный коллективом авторов (не названных) под общим руководством П.Н.Макурова, М.С.Мюллера и В.Ю.Петрова, как явствует из предисловия, по объему не отличающегося от аннотации, относится к разряду переводных. Выпущенный в свет издательством «Лингвистика», местонахождение которого в выходных данных не указано, он предназначается в первую очередь студентам и преподавателям, а затем уже переводчикам и научным работникам, а также иностранцам, изучающим русский язык. Издательская аннотация адресует словарь переводчикам, преподавателям и студентам институтов и факультетов иностранных языков и иностранцам, которым он может быть полезен в изучении русского языка. Вопрос об адресате двуязычного словаря в лексикографии далеко не праздный. Он позволяет отнести тот или иной словарь либо к словарям активного типа (правая часть относится к неродному языку пользователя), либо к словарям пассивного типа (правая часть отражает родной язык пользователя). Ответ на этот вопрос обычно определяет как характер грамматического очерка, который, кстати, в рецензируемом словаре отсутствует, так и сам корпус словаря. Судя по тому, что в предисловии об иностранцах, изучающих русский язык, говорится в последнюю очередь, словарь предназначен для русскоязычных пользователей, а интересы англоязычных должны только учитываться. Корпус словаря, однако, этого не подтверждает. Обычно, решая, включать или не включать в словарь ту или иную словоформу или класс словоформ, составители определяют минимум грамматических сведений, который должен быть известен пользователю. Характер помет (кстати, только на английском языке) не оставляет сомнений в том, что они предназначены для англоязычного пользователя с низким уровнем владения русским языком. Поэтому и регулярные грамматические производные включены в него как отдельные вокабулы. Отбор словника про изводит крайне странное впечатление. Во всяком случае он не отражает современного состояния русского языка. Так, в словаре представлены такие слова, словосочетания и иллюстрации, как авантаж, армяк, артельщик склада, архаровец (=полицейский), аршинник, бебешка, бебс, эта вузовка подруга моей сестры, вешняк, заказной доклад, досель, заступка, застуденеть, искрестить, рабкооп и рабкрин (без помет), складчик и складчица (=держатель акций), снур, снохарь, снохачество, спряжной, стыдливец, тилиснуть, хинь, царик, чувственник, чувствилище, шомполка, энтот и т. п. К положительным чертам словника можно отнести то, что в нем довольно широко представлены наиболее употребительные варваризмы (алиенизмы), включены слова с регулярной метонимией (медведь, тюлень, дуб, липа и т. п.). При этом, однако, в выходном языке экзотические словоформы не приведены, например форма множественного числа английских эквивалентов слов феллах и земля (административная единица в ФРГ). Имена собственные представлены антропонимами и топонимами, отобранными совершенно произвольно. Среди последних фигурируют такие химеры, как Волжский канал и Небесная империя (=историческое название Китая). Особую группу составляет так называемая ненормативная и табуированная лексика. И.А.Бодуэн де Куртенэ считал (и, очевидно, совершенно справедливо), что «неприличия исследователь языка не знает, и все слова для него одинаково приличны». Вульгаризмы --объективное явление живого языка и, следовательно, должны быть отражены в словарях, в том числе и двуязычных. Поэтому отход от принципа, когда словник двуязычного словаря копируют со словника толкового словаря входного языка, в котором такого рода лексика обычно отсутствует, можно было бы только приветствовать. Однако создается впечатление, что составители словаря, включая в словник такую лексику, руководство вались скорее желанием эпатировать пользователя, нежели стремлением отразить объективное состояние русского языка. В ряде случаев выражения с табуированной лексикой явно являются плодом искусственного словотворчества. Кроме того, задача, взятая на себя составителями, во многих случаях оказалась им не по плечу, очевидно, из-за недостаточного владения выходным языком. Английского стилистического соответствия русской табуированной лексике они найти не смогли, несмотря на помощь «специального английского редактора» доктора А.Айзенмана из университета г. Чико в Калифорнии (США). В некоторых случаях для вульгарно-просторечных слов даются не только стилистически неэквивалентные, но и семантически ошибочные соответствия. Так, глагол искобениться переведен глаголами, означающими «согнуться» и «сжаться, низко кланяться, раболепствовать», хотя глагол кобениться в другом месте истолкован семантически правильно. Значительную часть словника занимает терминология. Составители словаря утверждают, что в нем «достаточно полно представлена терминология гуманитарных, социальных наук, искусства». Это абсолютно не соответствует действительности. Именно эти области знаний, как ни странно, терминологически в словаре отражены хуже всего. Авторы также, по их собственным словам, «взяли на себя смелость, включив некоторое количество технической терминологии, наиболее употребительной в повседневной жизни». Но такие лексические единицы, как ворс (мшистый, неразрезной, разрезной), ворса, ворсильный (машина, шишка), ворсильня, за которыми следуют еще 25 однокоренных терминов, включенных в словник как отдельные вокабулы, к наиболее употребительным в повседневной жизни явно не отнесешь. А часто ли в повседневной жизни мы употребляем слова органотрофный, халькозинизация, гuоид, хамедафна или лонсдалеоидный диссепимент? А ведь терминам такого рода отводится львиная доля словаря. Создается впечатление, что объем словника искусственно увеличен, чтобы формально подогнать его под заявленные 300 тысяч лексических единиц. При этом значительная часть слов, очевидно, некритически заимствована из словарей, отражающих состояние русского языка первой трети ХХ в. (составленных, по всей вероятности, эмигрантами первой и второй волны). Слова размещены по принципу сплошного алфавита, причем в качестве отдельных вокабул включены производные с абсолютно продуктивными суффиксами. Фразеология, весьма умеренная по объему, иногда вообще без помет, иногда с пометой colloq (=разг.) или fig (=перен,), размещена за толкованием того или иного значения слова сплошным текстом. Морфологические варианты слов снабжены квалифицирующими их пометами, имеются рубрицированные функционально-стилистические меты, ассоциативные, грамматические, этимологические. Все пометы даны на английском языке. Временная ориентация словаря непоследовательна: часть историзмов снабжена соответствующими пометами, часть -- нет. Пометы лингвострановедческого характера редки, ареальная ориентация: выходного языка отсутствует полностью. В корпус словаря включена информация о том, к какой словарной форме должна быть приведена данная форма, даже регулярная. Одинаковой вертикальной чертой в словах отделены то только корень, то суффикс, то окончание или его часть. При существительных приведено окончание иногда именительного, иногда дательного падежа множественного числа, иногда родительного падежа единственного числа, при прилагательных -окончание женского рода, при инфинитиве -- окончание первого и второго лица единственного числа настоящего или будущего времени индикатива. Возвратные формы и формы повелительного наклонения включены в словник как самостоятельные вокабулы. Близкие по значению переводы разделены запятой, более далекие -- точкой с запятой. Омонимы обозначены цифровыми индексами на входе, но без объяснений. В вокабулу коса под индексом 1 (прическа) включено значение с пометой dial (=диал.), пояснением соуег for the еаг (оn а сар) и иллюстрацией надень шапку с косами. Под индексом III (узкий мыс) с общей пометой geog (=геогр.) приведены два толкования, оба с пометой dial., belt of trees и logjam in а river. Под индексом IV дана отсылка к прилагательному косой. Используемая в словаре система лексикографических помет в целом недостаточна. Составителями словника словаря должны быть филологи, предпочтительно специалисты по входному языку. Когда работаешь с «Новым большим русско-английским словарем», не можешь отделаться от мысли, что его авторами являются, во-первых, представители технических профессий, а во-вторых, не специалисты в области лексикографии. Этим, может быть, и объясняется полуанонимность издания, внесшего свой вклад в общую замусоренность современного лексикографического поля. Конечно, какую-то пользу этот словарь принести может, но вопрос «С чем работать переводчику с русского языка на английский?» и сегодня стоит столь же остро, как и много лет назад.
